Серебро далёкого Севера [СИ] - Юрий Циммерман

Она перевела взгляд на знакомый яшмовый столик. Кольца Юрая там, разумеется, уже не было, зато на небольшой подставке лежали два камня: густо-синий сапфир и изумруд нежно-салатового цвета. Изумруд был тот самый, из лавки ювелира: камень, в который она когда-то входила своим сознанием. Ох, и давно же это было! Почитай, в другой жизни. Теперь этот изумруд был магически завязан на Зборовского, а сапфир — на его преподобие. Настроившись на камни, Энцилия могла ощутить состояние своих друзей и может быть, даже подпитать их энергетику через поток одной из стихий. Но сейчас с самоцветами происходило что-то странное. Цвет обоих камней стал глубоким и насыщенным, потом в зеленой глубине кристалла Зборовского появились красные сгустки, он затуманился и похолодел; сапфир же, напротив, неожданно засветился изнутри… Леди д'Эрве вскочила из кресла и рванулась к столику, но не успела: камень Юрая-отшельника хрустнул и разлетелся на мелкие осколки. Магический контакт был разорван.

Барон с трудом разлепил глаза. Еще мгновение назад он вскакивал с земли, уворачиваясь от дубины одного разбойника и отбивая мечом удар сабли другого. И видел краем глаза, что Юраю приходится туго, хотя помочь в этот момент не мог ничем. Но тут разом полыхнуло, запахло магией, его протащило сквозь что-то непонятное, вязкое, и шарахнуло оземь…

Зборовский ощущал себя вывернутым наизнанку, но все-таки собрал какие-то силы и огляделся вокруг. Сейчас непревзойденный мастер меча лежал полуживым на траве, на небольшой поляне, а рядом без сознания валялся охраняемый субъект, он же начальник экспедиции — его преподобие тайный советник. Чуть поодаль лежали и кони. Кобыла Юрая, похоже, была уже мертва, а Черноух еще подавал признаки жизни, хотя обе его передние ноги были переломаны. Уцелели и дорожные сумки, а значит, какие-то деньги и немного еды у них еще было. Но где же они теперь находятся, куда их вынесло этим бестолковым и совершенно неуправляемым телепортом? Барон подполз к Юраю — встать на ноги он был еще не в состоянии. А волшебник дышал медленно и слабо, разбудить его не удавалось.

Зборовский сел, опираясь на плечо лежавшего товарища и поджав под себя ноги.

Итак, что он имеет? Находятся они неизвестно где. Юрай полуживой и ничего не соображает. Передвигаться не на чем, как выбираться и куда — непонятно. В человеческом облике сил у барона никаких, одна надежда на вампирские способности. А их еще и пробудить надо…

Он огляделся и ужаснулся тому, что ему сейчас предстояло. Но другого выхода не было.

— Эх, Черноух ты мой, товарищ мой верный… Сроднился я с тобою, как ни с кем другим, будь то человек, оборотень, леший или тролль. И от врагов ты меня уносил, бывало, и стоял как влитой, не дрогнув, если мне надо было точный удар нанести, и слушал меня, и понимал… Прости меня, вороной, но нет у меня другого выхода. Прости!

Барон смахнул с глаз навернувшуюся слезу, вздохнул — и вонзил в шею коня свои вампирские клыки.

13. Татьянин день

Осенний лес полнился красками, звуками и запахами. Склоняющееся к закату солнце лениво высвечивает желтеющие листья кленов и берез, ржавую подстилку опавшей хвои, буро-зеленый бархатистый мох на валунах и по стволам кряжистых дубов, ядовито-красные вкрапления мухоморов и волчьей ягоды, а кое-где — даже синие всполохи припозднившихся соцветий барвинка. Сыровато и тягуче пахнет спелыми грибами — подосиновиками, рыжиками, груздями. Резко и противно шибануло кислой вонью от соседнего дерева — ага, здесь местный волк пометил границу своего участка охоты! Над головой щебечут сойки, мерно и неторопливо долбит по стволу дятел, под лапами едва слышно шелестит увядающая трава, где-то поблизости пискнула полевая мышь, неосторожно наткнувшаяся на сучок…

Сейчас Тенги была вполне сыта, поэтому она спокойно и неторопливо пробиралась по лесу, не обращая внимания на мышей, мелких птиц и прочую возможную поживу — крепко сложенная и упитанная лиса почти черного окраса, с немногими рыжеватыми пропалинами. Сегодня ее интересовала не добыча, а сама Бородаева Роща — легендарный заповедный лес восточных сказаний, в котором она оказалась впервые. И лисица неспешно перебирала лапами, продвигаясь от тропы к тропе, от пригорка к пригорку, а иногда надолго застывая у чьей-нибудь заброшенной норы или завидев пустеющую охотничью избу. Вглядываясь, вслушиваясь, внюхиваясь в этот новый для себя мир… Мелькнувшие пару раз в отдалении местные лисы — характерно рыжие и чуть мелковатые по сравнению с Тенги — не торопились выяснять отношения с незнакомкой, безошибочно определив, что она здесь только из любопытства и не собирается посягать на чужие владения. Медвежьи и волчьи угодья черная красавица пока что обходила по краю, а зайцы и прочая мелкота сами бросались наутек, едва почуяв ее приближение. Так что путешественница могла спокойно осматриваться себе дальше, чем она и занималась уже третий день.

Но в какой-то момент в приглушенную симфонию лесных звуков ворвалось сердитое всхрапывающее сопение, сопровождаемое треском проламываемых зарослей. О да, это был именно он, звеберь — властелин здешней Рощи, на которого и хотела полюбоваться Тенги. Воистину красив хозяин леса, ничего не скажешь: могучий рогатый исполин на коротких широких лапах, заканчивавшихся твердыми раздвоенными копытами, с крутым лбом и широко распахнутыми ноздрями. Его полосатая коричнево-желтая шкура была прочна и тепла, на левом плече виднелся различимый, хотя и давно заживший шрам, а при каждом движении под шерстью перекатывались могучие мышцы, которые не мог скрыть короткий подшерсток. От животного пахло властной и уверенной силой…

Однако же сейчас звеберь казался не на шутку встревоженным. И он продолжил свое торопливое и рассерженное движение сквозь заросли, едва бросив мимолетный взгляд на замершую в отдалении незнакомого окраса лису — диковину, мимо которой в обычной обстановке вряд ли прошел бы, не остановившись. Влекомая разгорающимся любопытством Тенги немедленно двинулась вслед за исполином: «Что же такое могло случиться, чтобы настолько взбудоражить Владыку?!» На звеберя было приятно посмотреть в любом виде, но сейчас, в разгоряченном и разгневанном состоянии — особенно. И лиса потрусила вслед за рогатым, не теряя его из виду.

Наконец, впереди показалась широкая поляна, и стало понятно, что предмет ее любований направляется именно туда. Впрочем, гнев звеберя оказался, по всей видимости, напрасным: выйдя из-за деревьев на открытое пространство, он несколько мгновений разглядывал открывшуюся его глазам картину, а потом презрительно фыркнул и развернулся обратно в сторону леса. «Разбирайтесь, дескать, сами в своих проблемах — но только уж под открытым небом, а в мои владения — ни ногой!» Зато теперь уже сама Тенги ни за что не хотела уходить вслед за красавцем: в воздухе над поляной ощутимо витала ментальная гарь, которая остается после сильного магического удара. Осторожно выглянув из-за дерева, лисица увидела перед собой колоритную группу из двух полуживых лошадей, менее чем полуживого человека и озабоченно склонившегося над ним… Еще одного человека? Или оборотня? Нет, кажется, вампира…